Памяти духовника
Максим Терехов
4 мая 2018 года исполняется 20 лет со дня трагической гибели иеродиакона Романа (Тамберга) и иерея Алексия Грачева. Отца Романа я никогда не знал лично, а у отца Алексия несколько лет окормлялись я и моя семья. Он служил в Митине, мы жили в Зеленограде, но это не мешало нам ездить к нему за советом и духовной помощью. А началось наше общение с книги «Когда болеют дети».
Книга попалась мне на глаза, когда детей у нас с женой еще не было. Мы переживали оттого, что у жены случилась замершая беременность, и мы изучили всю православную литературу, связанную с чадородием и будущим здоровьем детей. Впрочем, в те годы ее было немного.
Неожиданно автор понравившейся нам книги приехал в Зеленоград. Я пришел на лекцию в институтский клуб и увидел отца Алексия. Батюшка говорил очень убедительно: это был сильный и надежный человек, сразу расположивший к себе аудиторию. После лекции я подошел к нему с вопросами, и он пригласил меня к себе на исповедь в храм Рождества Христова.
Мы с женой приехали, исповедались, и отец Алексий, узнав, что мы не венчаны, предложил нас обвенчать. Мы согласились и стали его чадами. Пока он был жив, у нас появилось трое сыновей, и третий ребенок стал батюшкиным крестником.
Отец Алексий был необычным священником. Он обладал невероятной работоспособностью и желанием служить Богу и людям. Казалось, он сгорал для прихожан как свеча, не жалея сил и здоровья ради спасения душ своих чад. Следовать за ним было крайне тяжело для меня. Иногда казалось, что я зацепился рукой за край его рясы, – он бежит по дороге ко Христу, а я, не в силах устоять на ногах, волочусь за ним и собираю на свою голову ухабы и колдобины. Иногда моя исповедь превращалась в настоящий поединок с батюшкой. Завидев меня перед аналоем, он, казалось, собирался с силами как перед боем.
 |
Впрочем, очень часто он, образно говоря, готов был взять свое чадо на руки и, словно богатырь, пронести его через пропасть, если, конечно, чадо на это соглашалось. Церковь тогда еще только начинала оправляться от богоборческого периода, и многие люди часто спорили с батюшками прямо на исповеди, отстаивая свои убеждения.
Бороться за ребенка, его жизнь, здоровье и спасение души было отличительной чертой батюшки. Детям всегда находилось место на его приходе, и семьи, собравшиеся вокруг него, становились многодетными. Он мог вспомнить свое врачебное прошлое и, посмотрев и послушав младенца, дать медицинские рекомендации, подкрепив их пастырским благословением.
Еще нас поражала его необычная щедрость. Ему что-то дарили одни чада, и эти подарки тут же он раздавал другим, пришедшим к нему с какой-то бедой. Отцу Алексию хотелось подражать – так же, как он, кого-то наставлять, поддерживать… Его доброта и открытость притягивали нас, заставляли преодолевать долгую дорогу от Зеленограда до Митина.
Отец Алексий был очень смелым человеком. У меня есть видеозаписи, где он водружает крест на свой храм: ряса развевается на ветру, а он, радостный и сияющий от счастья, словно второе солнышко в небе, помогает альпинистам. Опыт альпиниста у него был, и это не было безрассудством; также у него был опыт врача-неонатолога, позволявший без опасений погружать в купель новорожденных младенцев. Всё, что делал батюшка, делалось быстро, точно с опорой на знания и навыки, полученные им в жизни. Стремительность и неожиданность так и сквозила в его решениях, в которых не было и тени безрассудства. Не все могли это понять, но те люди, которые находились рядом с ним, его принимали, и после его кончины искали себе подобных духовников. К сожалению, не всегда успешно. Такие люди, как отец Алексий, увы, нечасто встречаются в жизни.
Видимо, он знал, что проживет недолго, и словно спешил прожить не одну, а несколько жизней – врача, пастыря, главы многодетной семьи, музыканта и исполнителя православных кантов, записанных в студии Данилова монастыря вместе с другом отцом Романом.
Отец Алексий был чадом наместника Данилова монастыря архимандрита Алексия (Поликарпова) и близким другом эконома обители иеродиакона Романа (Тамберга). Его книга «Когда болеют дети» не раз переиздавалась уже после смерти батюшки. После смерти отца Алексия были изданы воспоминания о нем и отце Романе под названием «Когда уйду навеки».
Каждый человек видел отца Алексия по-своему. Я прошу прощения у тех чад, которые иначе запомнили образ батюшки. Я запомнил его таким, каким описал. Возможно, в период нашего общения я сам был неофитом и мог не заметить каких-то очень важных свойств его личности. Образ батюшки и сейчас важен для нашей семьи, в которой появилось восемь детей. Светлая ему память!
