Старая гвардия

Мария Сараджишвили

Мне было 15 лет, когда в 1983 умер дед-кормилец. Мама, оставшись со своей зарплатой инженера 180 рублей, решила пустить квартирантку. Подходящий вариант подвернулся очень быстро.

 У нас будет жить баба Надя,  было объявлено мне в одно историческое утро.
 А кто это?
 Наша бывшая соседка по Нахаловке. Ей под 90. Тоже с Волги. Как и наши,  от голода  в Грузию до революции переехала. Потом за грузина замуж вышла. Она нам не помешает. Бабуля  божий одуванчик. Со студенткой проблем больше будет. Разве заранее узнаешь, что за человек и кто к ней будет ходить. А тут все известно. Ходить к ней будет только сын.  Надя нас не побеспокоит  будет с нами телевизор смотреть.

Идея совместного проживания с незнакомой бабкой не вызывала у меня энтузиазма. Сразу представилась унылая картина. Надя будет в день по сто раз мерить давление, читать нотации и посылать меня  в аптеку за лекарствами. Нечто подобное я и озвучила. Но в ответ услышала железный контраргумент:

 Это же николаевское поколение. Нет у нее ни давления, ни мешка лекарств. Они только от старости в свое время умирают.
 А почему она у себя жить не может?
 С невесткой не уживается. Она ее консервами испорченными травит, чтоб скорей померла.
 Какой-то кошмар. И что?
 Ничего. Баба Надя молитвы читает, и отрава на нее не действует.
 И что? Это работает?  поразилась я, так как  на момент описываемых событий  прочно стояла на платформе воинствующего атеизма.
 Выходит, работает. Баба Надя до революции в епархиальном училище училась и всегда молится перед едой.

От последних слов веяло такой средневековой плесенью, что мой мозг отказывался это воспринимать.

 А может, это все симптомы старческого маразма  про отравление?
 Нет, это правда. Сын случайно съел, что матери предназначалось, и в больницу попал. Он же перед едой не читает молитв. Потому решил изолировать Надю. Не подаст же он в суд на свою жену. У них уже дети взрослые. Стыдно... Надя в свое время благородство проявила. Застала своего Гелу с деревенской девушкой и заставила его на ней жениться. И вот теперь расплачивается за добро. Невестка ждет-не дождется, когда Надя на тот свет отправится.

Мама быстренько договорилась с сыном квартирантки о ста рублях в месяц, куда были включены проживание и питание, и на другой неделе баба Надя переехала к нам.

Жиличкой она была золотой. Целый день сидела в кресле и вслепую вязала носки, иногда передвигалась «для разминки» по комнате туда-сюда. До и после еды она, действительно, что-то шептала. Делалось это явно не с целью демонстрации, как впоследствии я наблюдала у многих верующих, а, скорее, по какой-то давней  привычке. Для нее это было так же естественно, как мыть руки или причесываться своим ископаемым гребнем, потерявшим большинство зубцов.

Еще удивляло ее постоянное благодушие и полное отсутствие раздражительности. Очень часто она даже за малый пустяк благодарила:

 Живите долго-долго.

Веру свою она не афишировала. Никогда ни словом, ни намеком не жаловалась на свою участь  жить на старости лет у чужих людей. В разговоры, ее не касающиеся, не вмешивалась. И вообще старалась быть как можно более незаметной.

Чаще всего баба Надя  говорила загадочное:

 Помяни, Господи, царя Давида и всю кротость его.

Кто такой этот царь Давид и при чем тут его кротость, я узнала лет через десять, придя к вере. Тогда многое  чудаковатое в  поведении квартирантки встало  на свои места.

Сын проведывал ее раз в месяц. Принесет деньги за месяц вперед, посидит с матерью, поохает на свою нелегкую жизнь большого начальника  (Надя утешала его как могла) и  домой.

Жила у нас баба Надя года два. Потом сын забрал ее домой, сообщив новость: жена его заболела психическим расстройством и повесилась.

Услышав это, баба Надя заплакала:

 Что она с собой сделала? Лучше бы я умерла. И так зажилась. Но не забирает Господь...

Через пять лет мы случайно узнали, что баба Надя мирно скончалась у себя дома.


Нахаловка  неофициальное название одного из районов Тбилиси.

 

 

Добавить комментарий


Защитный код
Обновить