Крещенская вода
Мы продолжаем знакомить читателей «Прихожанина» с отрывками из замечательных воспоминаний Михаила Макарова «Исцеления и цельбы» (они вошли в сборник «Больным и здоровым. В поддержку и утешение», опубликованный в издательстве «Даниловский благовестник»). Михаил Макаров всю свою жизнь был прихожанином Данилова монастыря, долгие годы нес послушание звонаря обители. Предлагаемый отрывок посвящен целебной силе Крещенской воды.
В беседах нередко так бывает: начнут об одном, а закончат совсем о другом, а потом удивляются, как далеко ушли от начатой темы. Так получилось и в этот раз: начали говорить о летнем отдыхе, а затем разговорились о человеческой душе.
Один из собеседников сказал:
– Чужая душа – потемки. Эта старая истина особенно справедливо заявила о себе в недалеком прошлом, когда человек далеко не все мог сказать, что у него на душе.
– Правильнее будет сказать: потемки извне, – заметил другой собеседник, – а еще правильнее: чужая душа – уравнение с неизвестными, так как «душа» и «потемки» далеко не синонимы. Справедливость своей формулировки поясню примером.
У нас в институте работал кандидат экономических наук Марк Маркович. Это был образованный и высокоодаренный человек, обладавший к тому же изумительной памятью. Он цитировал наизусть целые страницы из произведений Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, из сочинений классиков художественной литературы, из Священного Писания. Мог подолгу аргументированно и интересно говорить на любую гуманитарную тему.
Однажды, незадолго до какого-то церковного праздника, секретарь парторганизации предложил Марку Марковичу провести атеистическую беседу. Марк Маркович наотрез отказался, ссылаясь на то, что он совершенно несведущ в вопросах религии, что он профан и невежда в этом отношении. И сколько ни старался секретарь парторганизации убедить его в том, что Марк Маркович успеет для беседы что-нибудь прочесть, что при его эрудиции беседа получится отличной, ничего не помогло – секретарь получил категорический отказ.
Кто знает, быть может, не потемки были на дне души Марка Марковича, а светлое «Святая святых», доступное только первосвященнику. Икс не был найден. Уравнение осталось нерешенным».
Включилась в разговор собеседница, внимательно слушавшая высказывания своих товарищей:
– Можно согласиться, – сказала она, – что чужая душа – уравнение с неизвестными, но надо добавить, что эти неизвестные: иксы, игреки, зеты и т.д. – вдруг становятся известными, сияя неизреченным светом. Казалось бы, засохшая неизвестная сторона души исцеляется, оживает и расцветает, как библейский жезл Аарона. Я тоже поясню это фактом, свидетельницей которого мне довелось быть.
В нашей министерской квартире в 50-х годах жил видный работник – назовем его А.А. Он и его жена Т.М. отличались добротой и какой-то органичной тактичностью по отношению к окружающим. А.А. приходилось очень много работать. Он уезжал на работу около десяти часов утра, а возвращался в четыре, а нередко и в пять часов утра. Естественно, что такая нагрузка не могла пройти бесследно для его здоровья. Он слег, опасно заболев бессонницей и сердечной болезнью.
Возможно, что при его состоянии он был нетранспортабелен для помещения в больницу, а может быть, сам не пожелал туда ехать, но только он остался дома. Каждый день к нему являлся врач. Каждый день к вечеру их приходящая домашняя работница приносила пять кислородных подушек, которые к утру расходовались.
Однажды Т.М. попросила меня срочно дать ей для А.А. стакан воды, так как она не может отлучиться от больного. Я с ходу налила из стоявшего на столе графина стакан Крещенской воды и с мысленной молитвой: «Господи, верю, Ты все можешь, если хочешь. Дай ему исцеление», – подала Т.М.
В те времена говорить о вере в Бога, тем более с руководящими работниками, было неудобно. Поэтому с Т.М. на эту тему я никогда не говорила. Т.М. не знала, что я верующая и, естественно, не знала, какую воду я ей дала. На другой день утром, когда я уходила на работу, мне бросилось в глаза, что кислородные подушки висели в прихожей нетронутыми, и поразило отсутствие обычной в последние дни суеты, все было тихо. На ходу промелькнула мысль: «Не умер ли?»
Когда в обеденный перерыв я пришла домой, Т.М., какая-то порозовевшая, спокойно спросила меня:
– Что Вы дали мне вчера в стакане?
– Крещенской воды, – ответила я.
Т.М. вздрогнула, слезы ручьями потекли из ее глаз. Она бросилась мне на шею, обнимала и целовала меня, повторяя:
– Спасибо, спасибо, спасибо...
Вечером она мне рассказала:
– А.А. чувствовал себя, как в последние дни, плохо. Вдруг попросил попить воды. Я ему дала из вашего стакана. И случилось необычное для этих дней: он спокойно и крепко заснул и проснулся лишь днем. Первыми его словами были: «Т., что ты мне дала вчера попить? Я попил, и мне вдруг стало так легко и даже радостно, никакой боли и тяжести на сердце, голова какая-то свободная и беззаботная, и я заснул так, как спал только, наверное, в детстве». Врач, очень удивившийся происшедшей положительной перемене в состоянии А.А., сказал: «Дело идет на поправку».
Вскоре А.А. совершенно выздоровел и приступил к работе. Я заметила, что Т.М. стала относиться ко мне особенно тепло, но никогда не говорила о Крещенской воде. Как будто ничего не произошло. Однако я чувствовала, что в ней произошла какая-то светлая перемена.
Как-то раз домработница готовила к стирке белье. Когда стала выворачивать наизнанку наволочку Сереженьки, двухлетнего сынишки Т.М., на стол выпал нательный крестик. Домработница недоуменно пожала плечами и с удивлением, посмотрев на меня, сказала: «Непонятно, откуда этот крестик?»
Я ничего не ответила, но подумала: «Это Т.М.».
Шло время. Однажды к Т.М. и А.А. приехала погостить А.М., сестра Т.М. Это была простая, добродушная женщина. Настоящая русская душа, какие уже в то время встречались все реже и реже. Она быстро покорила меня своей открытостью и бесхитростностью. Мы подружились.
Один раз мы разговорились с ней о вере в Бога.
– Я – верующая с детских лет. Так воспитывали нас родители, – сказала А.М., а вот Т. под влиянием атеистической пропаганды и окружения, в котором она оказалась, отошла от веры. А ведь когда-то пела в церковном хоре. Как я рада, что теперь она, между нами говоря, снова верующая. Видно, Господь ее призвал.
– Как же это случилось? – спросила я.
– А.А. чудесно исцелился от тяжелой болезни. Она раскаялась в своем отступничестве, исповедалась и причастилась, а в благодарность за исцеление А.А. дала обещание крестить Сереженьку и это обещание выполнила.
Я не стала из тактичности расспрашивать А.М. о подробностях. Да в этом и не было необходимости: подробности мне были известны. Однако одно уравнение с неизвестными осталось нерешенным. Это – А.А. Осталось неизвестным: узнал ли А.А., что дала ему пить Т.М.? Если узнал, то как к этому отнесся? И вообще, что у этого спокойного, терпеливого, необыкновенно тактичного человека хранилось в тайниках души? Все это осталось неизвестным.
Но какова же святая благодатная сила Крещенской воды! Эта сила исцелила тяжело болящего, возвратила Церкви Божией отошедшую от нее, привела к Святому Крещению младенца!»
Собеседница замолчала... Все задумались... Заговорили, кто куда пойдет за Крещенской водой.
