Международная конференция «Попечение Церкви о душевнобольных: религиозный мистический опыт и психическое здоровье». Часть первая

7-8 ноября 2019 года  в Москве работала международная конференция «Попечение Церкви о душевнобольных: религиозный мистический опыт и психическое здоровье». Как и год назад, конференция, организованная  по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла и по инициативе Комиссии по церковному просвещению и диаконии Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви , проходила на территории Данилова ставропигиального мужского монастыря в конференц-зале Отдела внешних церковный связей Московского Патриархата. Ее соорганизаторами выступили  ОВЦС МП, Комиссия по церковному просвещению и диаконии Межсоборного присутствия,  Воронежская митрополия и Научный центр психического здоровья РАН. Конференция была организована при поддержке международного фонда «Помощь Церкви в нужде».

В конференции приняли участие священнослужители Русской Православной Церкви, имеющие опыт окормления душевнобольных, преподаватели богословских факультетов и духовных школ, сотрудники Научного центра психического здоровья РАН (НЦПЗ), представители разных христианских конфессий из Испании, Италии, Нидерландов, США, профессионально заинтересованные в обсуждении заявленной проблемы – взаимоотношения религиозного опыта и психического здоровья.

Работу конференции возглавил митрополит Воронежский и Лискинский Сергий, руководитель рабочей группы по разработке проблематики «Пастырское попечение о душевнобольных» профильной комиссии Межсоборного присутствия.

Со вступительным словом к собравшимся обратился митрополит Воронежский и Лискинский Сергий. Его Высокопреосвященство обратил внимание участников и гостей форума на существующую в современной психиатрии тенденцию игнорирования религиозной жизни пациентов и сведе?ния переживаемых ими мистических феноменов только к проявлениям психических недугов. Недопустимо смешивать духовный и физиологический уровень человеческого бытия, сказал митрополит Сергий, но для того, чтобы проводить должное различие между психопатологическими и мистическими явлениями необходимо сотрудничество психиатра и священника, «нужно чтобы врач был открыт на духовную жизнь, а пастырь имел бы достаточно знаний в области психопатологии».

Митрополит Воронежский и Лискинский Сергий и Григорий Иванович Копейко

В основании христианской мистики лежит тайна Боговоплощения, прихода Бога в тварный мир в Лице Его Единородного Сына. Религиозный опыт – это прежде всего опыт Богообщения. Этот опыт многообразен, и для стороннего наблюдателя он, действительно, может казаться проявлением некой патологии. Именно поэтому психиатр должен разбираться в религиозных ценностях и особенностях веры пациента. Симптомы психического заболевания свидетельствуют о разрушении личности, истинно же религиозные переживания, наоборот, – созидают душу человека, усовершенствуют его в любви к ближним и к Богу. Мистические феномены свидетельствуют о существовании иного – нематериального измерения бытия; они неподвластны научным методам исследования, но могут рассматриваться как приметы влияния на психику высшего, духовного мира, как часть душевной жизни человека – в том числе психически здорового.

Митрополит Сергий далее очертил круг вопросов, на которые следует обратить внимание как пастырям, так и специалистам-психиатрам. Это обширная тема присутствия темных сил в жизни человека –  бесоодержимости, которой могут быть подвержены как душевно больные, так и здоровые люди. «Существует определенная трудность в различении религиозных мистических феноменов, проявлений бесоодержимости и психических заболеваний… Не следует также забывать о том, что психические заболевания могут быть промыслительным средством, которым человек приходит к Богу, и что психические болезни могут быть путем, ведущим ко спасению», – сказал в заключение архипастырь и пожелал докладчикам плодотворного исследования данных тем, а всем присутствующим активного участия в обсуждении поднятых проблем.

Перед началом заседания было оглашено приветствие Преосвященного Пантелеимона, епископа Орехово-Зуевского, викария Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, председателя Отдела по церковной благотворительности и социальному служению Русской Православной Церкви. Владыка Пантелеимон особо отметил, что задача христианской пастырской психиатрии видится в содействии человеку на пути стяжания мира Христова, она, прежде всего, призвана открыть душу больного целительной силе Творца, Его благодати, подаваемой в Таинствах Церкви.

Собравшихся также приветствовал Петр Викторович Гуменюк, сотрудник Благотворительного фонда «Помощь Церкви в нужде», который подчеркнул, что данное мероприятие предполагает живой диалог о проблемах, волнующих всех, независимо от конфессиональной принадлежности и каких бы то ни было различий внешнего порядка. Притом такой диалог не является самоцелью – его итоги могут найти практическое применение в различной деятельности, в структурах образования и т. п.

Утреннее заседание объединило доклады на тему «Библейские и святоотеческие мистические традиции в Православии, Католицизме и Протестантизме».

Габино Урибарри Бильбао

Высокий уровень обсуждения задал первый доклад доктора богословия Габино Урибарри Бильбао, профессора папского университета Комильяс (Мадрид, Испания), члена Международной богословской комиссии Святого Престола, озаглавленный «Был ли Иисус мистиком?» Поясняя тему своего выступления, профессор Бильбао сказал, что мистик – это человек, живущий в общении с Богом, тот, чьей жизни коснулись Тайны Божии. С опорой на евангельские тексты, докладчик напомнил присутствующим, что Христос был прежде всего «Мужем молитвы», а молитва есть первый и наилучший способ установить близость с Богом. Вся жизнь Иисуса  это образец сыновнего отношения – повиновения воле Отца и тем самым залог того, что Сын будет услышан и поддержан: Он все время находится в диалоге с Отцом. Мистицизм Христа – жертвенный; не отвергая грешников, Иисус готов служить ближним. В итоге все это приводит Его к акту предельного повиновения – крестной жертве, в связи с чем доктор Бильбао назвал мистицизм Иисуса – пасхальным. Тем, кто живет по заповедям Спасителя, мистика Христа дарует здоровье и мир, она помогает нам приблизиться к Богу в нашей повседневной жизни. Христос – новый Адам – показывает нам, как мы должны жить и преодолевать зло – вместе с Богом,  сказал в заключение испанский богослов.

Со следующим докладом перед аудиторией выступил протоиерей Алексий Бабурин, клирик больничного храма в честь иконы Божией Матери «Целительница» при Научном центре психического здоровья РАН, старший научный сотрудник отдела НЦПЗ по изучению эндогенных психозов и аффективных состояний. Автор озаглавил доклад: «“Трезвое опьянение” как антипод пьянственной страсти».

Протоиерей Алексий Бабурин, справа

Отец Алексий начал с того, что напомнил слушателям слова Евангелия: Никто не благ, как только один Бог (Мф. 19:17) и призыв Христа уподобляться Творцу: будьте совершенны… (Мф. 5:48). Таким образом, достижение благополучия (которое, в том числе, предполагает и душевное здоровье) для человека непосредственно связано с духовно-нравственным совершенствованием. При этом в человеческий потенциал необходимо включить – наряду с обыденными и особыми состояниями сознания (к последним относятся сон, гипноз, медитации, опьянение и т. п.) – также мистические и религиозные формы сознания.

«Отец современной психологии» Уильям Джеймс (1842–1910) разделял религиозные и мистические состояния, считая первые более высокими, так как именно в них происходит слияние с Божеством. Между тем алкогольное опьянение Джеймс связывал с возбуждением мистических свойств человеческой природы. «Трагической тайной жизни» психолог называл то, что алкогольное опьянение на мгновение дает человеку ощутить проблеск высшего бытия, но этот «прорыв к истине» тут же и неизбежно оплачивается самыми низменными проявлениями.

Душепопечители, окормляющие душевнобольных, знают, что многие из них страдают одновременно и аддиктивными расстройствами – пристрастием к алкоголю, наркотикам.

Но, как говорил святитель Иоанн Златоуст, «Можно и не пивши вина быть пьяным, равно можно пить вино и быть трезвым» – можно находиться в состоянии духовного трезвого опьянения. Отец Алексий сделал экскурс в историю философии и богословия, показав, как употребляли оксюморон «трезвое опьянение» эллинисты, Филон Александрийский, Киприан Карфагенский, святитель Амвросий Медиоланский, преподобные Исаак Сирин, Симеон Новый Богослов  и др. «Боговдохновенные души в описаниях святых отцов испытывают неизреченную радость, восторг, усладу, ликование, исступление, изумление, самозабвенный экстаз, разумное и трезвое опьянение, когда пребывают в созерцании Единого, в благоговейном молитвенном единении с Богом,  находятся в евхаристическом общении со Христом, упиваются Словом Божиим, – сказал докладчик. – …и это не самовозбуждение, а Дар Святого Духа».

И алкогольное опьянение, и упоение любовью к Богу вызывают эйфорию, помогают отвлечься от житейских попечений, дают ощущение преодоления собственных границ. Разница в том, что опьянение от пристрастий приводит к расстройству здоровья и личности и в итоге порабощает человека,  тогда как духовное опьянение, наоборот, просветляет ум, делает человека трезвым, целомудренным, ответственным, освобождает от печали и чувства вины, одухотворяет и вселяет надежду на спасение, – подвел итог своему выступлению протоиерей Алексий.

Франсиско Хавьер Санчо Фермин

Доктор богословия, профессор Терезианского университета в Риме, директор Международного центра «Университет мистики» во имя святых Терезы и Хуана Авильских (Авила, Испания) Франсиско Хавьер Санчо Фермин предложил вниманию аудитории доклад  «Мистика Терезы Авильской и Сан Хуана де ла Крус как путь к внутреннему исцелению».

Тереза Авильская – католическая святая XVI века, монахиня, реформировавшая кармелитский орден; в испанской культуре она считается первой испанской писательницей, а Католическая Церковь причисляет ее к учителям Церкви за богословские мистические труды. Хуан де ла Крус (Иоанн Креста) – младший современник Терезы, под ее влиянием преобразовавший мужскую ветвь кармелитского ордена; мистик, писатель и поэт, также прославленный в лике святых и почитаемый учителем Церкви.

Познакомив слушателей с жизнеописанием испанских подвижников, профессор Фермин обратил внимание на то, что каждый из них в один из периодов своей жизни оказывался в очень тяжелых условия – для Терезы это была болезнь на грани смерти, Хуан же много месяцев провел в тюремном заключении. И оба преодолели физические страдания, унижения,  лишенность духовной поддержки – посредством внутреннего преображения, «нового рождения» и понимания себя. Однако это не был какой-то чудесный мистический путь. Это был естественный путь познания себя как образа Божия, принятия реальности собственного бытия, открытия своей ценности и открытия Бога – как любящего Отца. Одним из достигнутых результатов было и исцеление – обретение здоровья, как физического, так и психического. А очевидными симптомами того, что человек следует правильным путем духовного развития являются, как отметил доктор Фермин, возрастание эмпатии, любви к ближнему, желания служить ему,  вместе с которыми  возрастает и смирение, принятие своей недостаточности в свете Божественной любви.

Конференцию продолжил доклад Максима Глебовича Калинина, старшего преподавателя кафедры библеистики Московской духовной академии, куратора магистерской программы «Христианские источники» в Общецерковной аспирантуре и докторантуре им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия – «Мистический опыт в христианской сирийской традиции».

В начале своего выступления М.Г. Калинин уточнил употребление термина «сирийская», пояснив, что речь идет не о территории современной Сирии и не о провинции Сирия, существовавшей в Римской империи. Это территория так называемой «внешней Сирии», охватывающая современный Ирак, Западный Иран, Кавказ, Юго-Восточную Турцию – та, на которой долгое время использовали диалект арамейского языка, называемый классическим сирийским.

Свою основную исследовательскую задачу в настоящее время автор определил как поиск утраченных текстов богатейшей восточносирийской мистической традиции, достигшей расцвета в VII–VIII веках в Катаре, Северной Месопотамии и Хузистане и долго развивавшейся изолированно от греко-римского христианства, внутри Церкви Востока – ветви христианства за пределами Римской империи. Эти тексты до сих пор слабо введены в научный оборот, многие из них остаются неизданными и не переведенными. Максим Глебович уверен, что они должны стать доступными для широкого круга специалистов – не только филологов и историков, но и богословов, психологов и психотерапевтов, поскольку содержат очень подробные описания мистического опыта, практически не имеющие аналога в восточнохристианской традиции (по способу изложения этого опыта близок к сирийской традиции только Симеон Новый Богослов). Таким образом сирийская мистическая традиция видится ключевой для изучения мистического опыта в христианстве. В частности, докладчик упомянул «Послание о трех степенях иноческого жития» Иосифа Хаззайи (VIII век), в котором описан мистический опыт на всех этапах иноческого делания – от жизни в миру до состояния обожения. Ценным документальным свидетельством является также имеющаяся переписка сирийских мистиков.

Представители восточносирийской мистической традиции называли свою практику таггурта (арам. «торговля»). Тексты, созданные в рамках этого движения, содержат описания многообразных состояний сознания. В данном докладе автор ограничился общим описанием практик таггурты, для того чтобы пригласить к их обсуждению специалистов смежных дисциплин.

Для описания мистического опыта представители таггурты используют три модели, создающие своеобразную «систему координат», на которой размещаются различные «состояния» – шухлапе (букв. «перемена»). Первая модель описывает три степени мистического опыта: чистоты, что соответствует телесности, ясности (душевная степень) и «выше ясности» (степень духовная). Вторая модель, восходящая к Евагрию Понтийскому,  – пять созерцаний: созерцание телесных, бестелесных (ангелов), Суда, Промысла и Святой Троицы, или света Христова. Видение этого «безвидного» света «без формы и подобия» есть высшая форма мистического опыта.

Важно понимать,  что для сирийских мистических авторов пространство мистического опыта – это сердце человека. Мистики настаивают на том, что описываемые ими состояния происходят в сердце, а в самой его глубине находится цель мистического опыта – Бог. Таким образом, мистическое восхождение оказывается погружением вглубь сознания, и свет Христов сияет «внутри ума». Немалой проблемой при этом является терминология: как соотносятся понятия «ум», «разум» «мысль» со словом «сознание»; а также то, где для мистиков локализуется «ум» – нередко этим местом является сердце.

Далее автор доклада описал три этапа мистического погружения, как они представлены в традиции таггурты.

Первый этап  погружения – «степень чистоты» – связан с концентрацией внимания в молитве, чтении Библии и созерцании природы. Задача этого этапа – полное прекращение «потока мыслей». Движущей силой для концентрации внимания служит изумление: изумление красотой природы и красотой смыслов Священного Писания; здесь происходит освобождение от основных страстей, а имеющуюся у человека естественную способность к вожделению мистик направляет на объект созерцания.

Второй этап – достижение «ясности» – естественного состояния, в котором человек задуман Богом; переход к нему сопровождается интенсивным переживанием радости, вызывающим слезы; различия между физическим и психическим перестают восприниматься. Сирийские мистики подчеркивают, что в состоянии молитвы, начиная со степени ясности, глубокий покой охватывает все члены тела. Важно, что, осознавая совершенство своей природы, человек проникается любовью ко всем людям. Только на этом этапе, по мысли представителей таггурты, любовь к людям может быть по-настоящему искренней.

Третий этап связывается с созерцанием «безвидного» света Христова.  Это переживание охватывает как ум, так и тело – мистик временно утрачивает собственную субъектность, переставая осознавать самого себя. Преподобный Исаак Сирин подчеркивал, что человек не может пребывать в таком состоянии постоянно.

«Описание мистического опыта в традиции таггурты имеет важные мировоззренческие последствия, – сказал в заключение своего выступления М.Г. Калинин. – Оно задает принцип равенства всех людей исходя из присутствия в каждом человеке “безвидного света”, путь к которому лежит через мистическое погружение вглубь сознания. Из этого описания следует, что в каждом человеке заложен потенциал искренней любви и счастья, который можно раскрыть, преодолев толщу страхов и тревог, обычно соотносимых с бессознательным. В какой мере современные психологические теории могут подтвердить эту картину или взять ее за основу для новых изысканий? Мы надеемся, что опыт восточносирийской мистической традиции получит оценку со стороны представителей разных дисциплин».

В ходе обсуждения этого содержательного доклада была высказана очевидно напрашивающаяся мысль о параллелях восточносирийской мистики VIII столетия и исихастских «паламитских» споров XIV века о Фаворском свете. Докладчику также задали вопрос о современном состоянии восточносирийской традиции. Максим Глебович ответил, что связь с христианской книжной традицией была утрачена, а в практике монашества Церкви Востока произошли существенные изменения: его принимают фактически только архиереи перед хиротонией.

Прозвучавший вслед за этим доклад «Христианский мистицизм в межхристианском диалоге»  доктора богословия, профессора богословского факультета и директора Центра восточных и экуменических исследований Иоанна XXIII Папского университета Саламанки Фернандо Родригеса Гаррапучо был посвящен раскрытию понимания мистики и святости как важнейшего измерения современной церковной жизни, нацеленной на духовное единство христиан. Докладчик напомнил положение II Ватиканского собора (1962–65 гг.): «Священное намерение примирить всех христиан в единстве единой и единственной Церкви Христовой превосходит человеческие силы и способности». Эта человеческая невозможность заставляет чающих примирения обращаться в молитве к благодати Самого Бога и возлагать надежду «на молитву Христа о Церкви, на любовь Отца к нам, и на силу Святого Духа… В тринитарном единстве Христова Церковь находит объяснение того, почему она все-таки является  единой Церковью, несмотря на  межконфессиональные различия».

Д-р Питер Ферхаген, д-р Габино Урибарри Бильбао, д-р Фернандо Родригес Гаррапучо

Профессор привел мнение современного подвижника Матты Эль-Мескина  (1919–2006) – монаха коптской Православной Церкви из монастыря святого Макария в Египте: когда мы говорим о единстве Церкви, на первом месте должна находиться духовная жизнь и вера; подлинно христианское единство можно создать лишь на уровне мистики и единства с Богом.

Доклад был завершен словами митрополита Евлогия (Георгиевского; † 1946): «…мне кажется, что святой Серафим Саровский и Святой Франциск Ассизский и другие великие святые уже осуществили единство Церкви в своей духовной жизни: эти святые, граждане единой Вселенской Церкви, уже преодолели в небесных сферах конфессиональные разногласия; и с высоты своей святости они разрушили разделяющие нас стены…».

***

На состоявшемся после перерыва втором заседании конференции, тема которого звучала как «Психические заболевания и истинный мистический опыт», участники обратились к психиатрической практике общения с людьми, страдающими душевными заболеваниями и имеющими духовные проблемы.   

Практическую направленность темы подчеркнул первый же доклад – «Религиозная вера и религиозный бред», который совместно представили кандидат медицинских наук, заместитель директора по научной работе Научного центра психического здоровья РАН Григорий Иванович Копейко, и аспирант НЦПЗ И.С. Самсонов.

Г.И. Копейко привел в качестве примера несколько реальных историй пациентов Центра психического здоровья. Все они демонстрируют трансформацию у душевнобольного человека сверхценных идей (представлений, настолько слитых с личностью больного, что воспринимаются им как единственно верные) в бред, приводящий к асоциальному поведению и прямому преступлению, или к крайне тяжелому параноидальному расстройству. Так, пациент, считавший себя глубоко верующим, исправно посещавший службы, начал слышать «голос Божий», говорящий о его исключительности и особой миссии, затем к этому присоединились «видения» «Христа»; в результате же, случайно узнав о библейской истории Авраама и Исаака, молодой человек убил свою дочь, будучи уверенным, что через три дня она воскреснет. В другом случае психоз на почве почитания Николая II привел к убийству родной матери девушку, считавшую себя родственницей царя-страстотерпца. Бред был мотивирован религиозными убеждениями. Родственники и знакомые больных обычно весьма долго не распознают начавшиеся патологические отклонения, –  часто в силу того, что религиозный бред не определяется складом личности, а сверхценные идеи трансформируются в сложные псевдорелигиозные концепции.

Религиозной психопатологией научная психиатрия заинтересовалась во второй половине XIX века. В ХХ столетии, в 1927 году, появилась работа Курта Шнайдера (1887–1967) «К введению в религиозную психопатологию». Ныне в исследованиях современных психиатров успешно делаются попытки выработать критерии отличения веры от патологической религиозности.

Григорий Иванович предложил слушателям доклада краткий перечень основных отличий нормального поведения здорового верующего человека от поведения того, кто страдает болезненными нарушениями психики. Верующий с нормальным сознанием ориентируется на соборное мнение Церкви, поддерживает тесный контакт со своим приходом и духовником, имеет доверие к церковной иерархии, для него не составляет труда соблюдать церковные каноны, и в то же время вера его имеет живой и динамичный характер, его личность соответствует социальной норме и продолжает развитие. Человек с религиозной психопатологией зачастую создает собственные псевдорелигиозные концепции, у него нарушены отношения с церковной общиной и священством, он негативно настроен к традиционным институтам Церкви, в его поведении как верующего нарастает ригидность, могут совершаться асоциальные поступки, становятся заметны личностные дефекты.

В отсутствие масштабной статистики по религиозной психопатологии у верующих, Г.И. Копейко привел некоторые цифры на основании исследований, проводимых в НЦПЗ РАН. Так, из 2523 пациентов примерно треть оказались страдающими бредовыми расстройствами на религиозной почве. Преобладает среди них молодежь. По другим данным, среди больных с религиозной фабулой бреда наибольшее число пациентов (37 %) проявляют себя как одержимые, далее по убывающей идет процент бреда греховности, мессианства, конца света.

Доктор Цезаре Мария Корнаджа,  психиатр, доцент Медицинского факультета Государственного Миланского университета-Бикокка, начиная доклад «Психиатрическая поддержка в различении призвания и в кризисных ситуациях монашествующих и священнослужителей», также подчеркнул, что будет опираться на свой клинический опыт. Врач-психиатр, сказал доктор Корнаджа, призван заботиться о человеке в целом, следовательно, он принимает абсолютно всё, что относится к духовной сфере личности пациента. При этом он должен осознавать, что затрагивает сферу отношений человека с Богом. Как ему определить в каждом конкретном случае – с психическими или духовными проблемами он сталкивается? Верующий психиатр обладает более широкими возможностями помощи  своему подопечному. Так, например, встретившись с человеком, страдающим от «замкнутости в настоящем», не видящим перспективы существования, врач может лечить его от депрессии, но может распознать в его состоянии и духовную проблему, так как, используя выражение доктора Корнаджо, «только уверенность в наших отношениях с Богом заставляет нас расширить наш взгляд в будущее».

Сегодняшнее общество, продолжил докладчик, в своей попытке изгнать Бога приходит к «путанице в отношении будущего», что в свою очередь приводит к «патологии желания» – неспособности желать, за которой следует подмена желания влечениями. Между тем человек рождается и формируется как желающий субъект, поэтому желание является фундаментальным компонентом здорового эго, а также незаменимым ресурсом для его человеческого и духовного пути. Эти установки оказываются весьма существенными в момент принятия решения, например, о браке или священническом,  монашеском призвании (в Католической Церкви к монашеству в этом смысле приравнено и безбрачное священство).

Второй пример доктора Корнаджа касался человека, в противоположность первому, замкнутого на прошлом – детских травмах и т.п. С точки зрения врача, ему нужно помогать с применением длительной психотерапии. Но с духовных позиций можно сказать, что этот человек «не встретил или не хотел встретить жизненный опыт и что он предпочитает оставаться привязанным к привычке постоянно (и нарциссически) повторять свои злоключения, чтобы не столкнуться с жизнью, исключая возможность красоты (читай: Бога) для себя».

Так докладчик подошел к двум ключевым понятиям – желание и свобода. Под словом «свобода» он подразумевает способность стоять перед реальностью, зная при этом, как выстроить все свои глубинные потребности, импульсы, эмоции… Именно из такой свободы рождается «желание» – как выражение соответствия между внутренними потребностями человека и окружающей его действительностью. Врач может попытаться научить пациента взаимодействовать с внешним и с внутренним миром. Но он должен рассмотреть, где находится желание пациента, и свободно ли это желание выражать себя.

Психологическое пространство свободы и желания должно быть защищено, говорит доктор Корнаджа, – прежде всего, осознанностью. Именно на этой основе человек должен делать выбор, собираясь посвятить себя священническому служению или иночеству. Прежде чем жениться или выбрать монастырь, человек должен «ослабить узы своего прошлого», «простить» родителей, освободиться от прошлых разочарований, страхов – это чисто психическая способность, которую нужно развить. В противном случае, делая выбор, он может, например, подпасть под влияние какой-нибудь харизматичной личности, которая даст ему ощущение свободы, но лишь на короткое время, после чего очарование уйдет, вновь возникнут все неразрешенные проблемы, и окажется, что выбор был сделан ошибочно.

Следует заметить, что в свете вопросов, связанных с принятием в монастыри и активно обсуждаемых сегодня на монашеских конференциях, эти советы приобретают особую ценность. Доктор Корнаджа привел еще один пример из своей практики консультирования монашествующих: после двух лет пребывания в монастыре монахиня начала испытывать приступы тревоги, появились симптомы клаустрофобии,  всё завершилось истерическим кризисом. Поначалу это было воспринято окружающими как непослушание, однако, впоследствии человек был вынужден покинуть обитель.

На вопрос, часто ли ему приходится проводить подобные «освидетельствования», итальянский врач ответил, что такие случаи нередки, и обычно это касается периода послушничества. Иногда диагноз бывает очевиден и говорит о патологии. В то же время доктор Корнаджа признался, что не любит оказываться в подобных ситуациях, потому что не чувствует за собой права определять призвание человека: ведь Господь может призывать и не очень здорового. Если речь не идет о тяжелой патологии, возможно, отклонения в психическом здоровье человека совместимы с пребыванием в обители.

Разговор в русле практической психиатрии продолжили кандидаты медицинских наук Е.В.Гедевани, научный сотрудник  НЦПЗ РАН и А.Г. Алексеева, ассистент кафедры психиатрии Российской медицинской академии непрерывного профессионального образования – их выступление носило название «Истинные религиозные видения и онейроидные состояния». В докладе обстоятельно были рассмотрены признаки онейроидных (психопатологических) нарушений сознания, характеризующихся утратой контакта, дезориентировкой в месте и времени, застылостью мимики, выражающей отрешенность от окружающего и т. п. Докладчицы изложили историю изучения проблемы и отметили особенность содержания онейроидных переживаний, подавляющее количество которых связано с религиозной тематикой. При этом депрессивные онейроидные состояния выражаются в переживании конца света и ада; а экспансивные –в ощущении рая, общении со святыми и Самим Богом. Именно в оценке подобных видений нужно проявлять крайнюю осмотрительность и рассудительность, отличая истинно религиозный опыт от болезненных проявлений.

Особенности соотношения биполярных расстройств с религиозным опытом раскрыла в своем докладе, сопровождавшемся оригинальной анимационной презентацией,  Ева Аувеханд – богослов и больничный капеллан в клинике Психиатрическая Помощь (Альтрехт, Нидерланды). Госпожа Аувеханд подробно описала проявления данного заболевания и его разновидности, попутно представив широкий спектр научных мнений по поводу тех или иных особенностей биполярных расстройств и объяснив некоторые модели религиозных и духовных переживаний у пациентов с биполярным расстройством. Однако, заметила она, вопрос о том, можно ли провести четкое различие между патологической и «нормальной» религиозностью, является предметом обсуждения в литературе. Заслуживает внимания и то обстоятельство, что в Нидерландах 68 % людей не идентифицируют себя с религиозностью.

Завершил заседание первого дня протоиерей Владимир Шмалий, доцент Национального исследовательского ядерного университета «МИФИ» и Общецерковной аспирантуры и докторантуры им. святых равноапостольных Кирилла и Мефодия – с докладом  «Религиозный/мистический опыт как богословская проблема».

Начиная свое выступление, протоиерей Владимир счел нужным заметить, что область его профессиональных интересов – систематическая теология, вопросы диалога науки и богословия – не является профильной для данного мероприятия. Своей задачей в данном случае он считает объяснение некоторых методологических подходов к богословию религиозного опыта.

В первой части доклада отец Владимир представил собранию по необходимости краткий, но основательный и четко структурированный исторический обзор того, какое место занимало богословие в соотношении с философской и научной мыслью, начиная с XVII столетия – зари эпохи Просвещения, когда богословской мысли было отведено почетное  положение в пространстве наук и существовал баланс между метафизикой и эмпиризмом – Богу как Законодателю безусловно принадлежало первенство.  Именно тогда, в контексте мысли Нового времени, появляется суждение о религиозном опыте. После Дэвида Юма (1711–1776) баланс сместился в сторону натурализма и эмпиризма, для религиозного познания была оставлена лишь сфера этического и эстетического. Далее появляется концепция Шлейермахера (1768–1834), который, не восстанавливая в правах метафизику, тем не менее, сохраняет за богословием легитимный научный статус – науки о религиозном опыте человека.

К концу XIX века «либеральная теология» Шлейермахера себя исчерпывает. В ХХ столетии были различные попытки уйти от натурализации религиозного опыта: «новая схоластика» в Католической Церкви, концепции Карла Барта (1886–1968), Мартина Хайдеггера (1889–1976) с его интересом к мистическому опыту. В новых богословских системах, так или иначе наследующих Хайдеггеру, религиозный опыт уже играет ключевую роль.

Очень важный момент – произошедшее изменение ракурса: Бог традиционно рассматривался в научном богословии как «объект» (обращения, молитвы, просьб и т. п.), теперь же возникает вопрос – каковы условия того, чтобы Бог обратился к человеку?

Миновав ко второй половине ХХ столетия неблагоприятный для себя период бихевиоризма (сводящего психические явления к физиологическим реакциям организма), ныне религиозный опыт легитимизирован в научном плане, он стал, как выразился отец Владимир, «вполне респектабельным» компонентом исследований в самых разных областях – от нейрофизиологии до философии и т. п. Религиозная тематика присутствует в академической науке. Возникла даже проблема «со знаком минус»: как богословам не пойти на поводу у условий, навязываемых извне – например, не поддаться логике обоснований, существующей в естественных науках.

Перейдя от истории к внутренним аспектам проблемы, протоиерей Владимир обратил особое внимание на соблюдение баланса теории и религиозной практики. Необходимо осознавать и доносить до научного сообщества верное понимание того, чтo является предметом теологии:  предметом является Бог – как Он явлен нам верой Церкви. Сама вера Церкви, 2000-летний опыт становятся важным элементом христианского богословия.

Нужен также баланс коллективного и индивидуального – когда личная молитва поддерживает молитву литургическую, общинную. Каждый христианин должен постигать в своем личном опыте то, что накоплено опытом Церкви на протяжении ее существования. Докладчик отметил также баланс харизматического (авторитета личности) и иерархического (авторитета священноначалия) – как весьма актуальную проблему в сегодняшней практике Православной Церкви.

Следует отметить, что почти каждый доклад завершался вопросами к выступающим, аудитория активно откликалась на высказанные мнения, к проблематике некоторых сообщений участники позже возвращались с уточнениями и дополнениями. Один из действительно насущных и волнующих психиатров и духовников вопросов в разных вариациях звучал неоднократно: может ли душевнобольной человек быть духовно здоровым. Ответ на этот вопрос, конечно, нужно давать с большой осторожностью, но в ряде случаев, как подтверждали специалисты, это действительно возможно, Более того, как подчеркнул митрополит Сергий, никогда не следует забывать, что болезнь может быть особого рода призванием.

Продолжение. Часть вторая

Елена Володина
Фото: Владимир Кузнецова